— Нет, — покачал головой экстравагантный. — Совсем о другом. Новость из первых рук. У моего племянника зять работает в одной из лабораторий Центра. Так вот, он рассказывал… Знаете, кажется многих ожидает бо-о-ольшой сюрприз!
— Какой еще сюрприз?
— Ну, возможно, я употребил не совсем то слово. Может, никто и не удивится. Когда смерть не за горами, ничему уже особенно не удивляешься.
— Опять вокруг да около, — недовольно пробурчал партнер, — почему бы вам прямо не сказать, о чем речь.
— Я, скажем, предварительно ввожу вас в курс дела.
— Ну так к делу, и начнем играть.
— Кажется, — заявил экстравагантный, — они обнаружили, что есть такой сорт бактерий, он, помнится, так и сказал — бактерий, которые живут внутри мозга. И, представьте, эти бактерии прекрасно себя чувствуют, когда тело заморожено. Мозг просто ледышка, а их ничем не проймешь. Живут себе, размножаются и поедают мозг.
— Не верю я этому, — покачал головой второй. — Такую чепуху все время болтают. Уверяю вас, Джон, ни капли истины тут нет. Не удивлюсь, если такие истории сочиняют Святые, им лишь бы нас одурачить. Раз эти бактерии у нас в мозге, так чего они не съедят его, пока мы еще теплые?
— Вот в том-то и дело! — обрадовался Джон. — Пока мы живы, в мозгу есть антитела, что ли? Так те бактерии у них под контролем. А когда мозг заморожен, антитела не производятся и бактериям полное раздолье. Представляете, в подвалах навалом людей, у которых уже вообще нет мозга, а только череп, и там кишат бактерии!
26
Фрост принял решение. Для начала нужно было угнать автомобиль.
Это оказалось непросто. Предстояло найти машину, хозяин которой по забывчивости оставил бы ключ. Фрост знал, что есть способ включить зажигание и без ключа, но как именно — понятия не имел. Кроме того, он беспричинно боялся электричества и возиться с проводами не хотел.
На четвертую ночь поисков он обнаружил такую машину, припаркованную возле продовольственного рынка. Фрост разведал обстановку и удостоверился в том, что поднимать тревогу некому. Скорее всего, владелец машины допоздна торгует на рынке. В глубине площади, правда, светились окна, но они были расположены слишком высоко и, чтобы заглянуть в них, надо было обладать недюжинным ростом. Да и вряд ли кто станет глазеть на улицу.
Он завел мотор и, затаив дыхание, вывел машину со стоянки. Дыхание восстановилось лишь тогда, когда он проехал пару кварталов.
Спустя полчаса он притормозил, порылся в сумке с инструментами и обнаружил маленькую отвертку. Проехав еще милю, выбрал место потемнее — на бульваре, в тени огромных вязов, и остановился вплотную к другой машине. Тихо, почти на ощупь поменял у машин номерные знаки.
Отъезжая, он подумал, что эта подмена — пустая трата времени, но все же, когда через пару часов машины хватятся, смена знаков, пожалуй, увеличит его шансы улизнуть.
Здесь, на западной окраине города движение было небольшим. Он часто разгуливал здесь в поисках автомобиля и решил, что лучшего места для убежища не сыскать. Здесь начинались обширные земельные угодья, давно уже не возделываемые, но еще не захваченные городом. Кроме того, он чувствовал, что Эплтон не предполагает, что он может покинуть город.
Фрост знал, что вдали от города возникнут новые проблемы. Пища, например. Но у него была смутная, ни на чем не основанная уверенность, что он справится. Приближается сезон грибов и ягод, он мог бы наловить рыбы и даже поставить ловушки на зверьков. Благодаря Энн он был теперь мало-мальски экипирован. Его карманы раздувались от всякой всячины, переданной Чэпмэном: рыболовные крючки и леска, зажигалка с запасным баллончиком, кремнями и фитилями, тяжелый складной нож, маленькие ножницы, расческа, консервный нож (от которого, впрочем, в глуши не было никакого толку) и маленькая аптечка. С этим он не пропадет, хотя и не известно, как все обернется.
Теперь он не позволял себе задумываться о побочных делах. Главное — выбраться из города и отыскать место, где не придется прятаться от всех подряд.
Мысль о бегстве из города возникла после случая у ресторана. Позже он решил, что отправится на запад — на ту самую ферму, где проводил каникулы в детстве. Почему? Он не знал, более того — понимал, что отправляться туда глупо, но что-то толкало его именно туда.
Днем, таясь в убежищах, Фрост пытался разобраться в причинах, побуждающих его направиться к местам детства. Зачем? Что это, потребность прибиться хоть к чему-то знакомому? Неосознанное, но настоятельное желание постоять на земле, которую знаешь и которая знает тебя? Найти свои корни, какими бы слабыми и неглубокими они ни были?
Он не мог понять. Только чувствовал, что существует нечто более сильное, чем здравый смысл. Что ж, он едет туда.
Он мог ехать по одной из центральных магистралей, но не смог заставить себя показаться на людях — вдруг кто-нибудь случайно узнает его.
Без карты, ориентируясь только по луне — строго на запад, он ехал в сторону заброшенной фермы.
Час или дольше он пробирался жилыми кварталами, перемежающимися небольшими торговыми центрами. После начали попадаться большие открытые поля, лежащие между крохотными поселениями. Он ехал уже не по улице, а по дороге — узкой, с плохим покрытием. Вскоре и оно кончилось. Дома попадались все реже, а потом и вовсе исчезли. На черном небе вырисовывались верхушки деревьев.
На перевале через оголенный гребень горы, куда, петляя, привела его дорога, он остановился и вышел из машины, чтобы оглядеться.
Позади, сколько хватило взгляда, мерцали огни оставленного города. Впереди — темнота без единого проблеска света.
Он большими глотками вдыхал воздух — воздух, в котором была свежесть и прохлада свободной земли. Пахло соснами и пылью. Ну, вот и все — он сделал это. Город позади.
Фрост снова забрался в машину. Дорога не становилась лучше, но вела строго на запад. На рассвете он съехал с нее, проехал по старому, заросшему сорняками и кустарником полю и остановился у дубовой рощи.
Выбрался из машины и потянулся, желудок сводило от голода, но это было ничто по сравнению с обретенной свободой.
27
Прождав час, Энн Харрисон вошла в кабинет Маркуса Эплтона.
Тот был любезен и производил впечатление умного и процветающего бизнесмена.
— Мисс Харрисон, — приподнялся ей навстречу Эплтон, — очень рад видеть вас. Наслышан, наслышан — в связи с известной проблемой, которую вы подняли на недавнем судебном процессе.
— Моему клиенту это не помогло, — заметила она.
— И все же об этом стоило поговорить. По крайней мере, видно, что правосудие эволюционирует.
— Благодарю за комплимент, — ответила Энн, — если, конечно, это комплимент.
— О, несомненно, — расцвел Эплтон. — Я совершенно искренен. Но чем обязан? Что я могу сделать для вас?
— Во-первых, — деловито приступила Энн, — уберите прослушивание. Во-вторых, отзовите своих ищеек, которых вы приставили следить за мной. И скажите мне, что все это означает.
— Но, моя дорогая юная леди…
— Не тратьте силы на возражения, — прервала его Энн. — Я знаю, что прослушивающие устройства у вас есть. Скорее всего, на центральном коммутаторе. Я составила иск против вас и вашей службы, вы вмешиваетесь в мою жизнь, а также — в жизнь моих клиентов. Что, как вы понимаете, в данном случае гораздо серьезней.
— У вас ничего не выйдет, — грубо оборвал ее Эплтон.
— Почему же? Мне так не кажется, — пожала плечами Энн. — Какой суд пройдет мимо такого: вмешательство в отношения адвоката и клиента. Это, что ни говорите, подрывает основы правосудия.
— У вас нет доказательств.
— Почему же, есть. Но я не собираюсь обсуждать их с вами. Впрочем, если они недостаточны, хотя мне кажутся вполне убедительными, суд назначит расследование.
— Еще чего! — взорвался Эплтон. — Делать суду больше нечего, как рассматривать любое вздорное обвинение…
